Патент на интеллект - бывает и так! И еще как бывает!

Все гениальное, как известно, просто. Но простота очевидна лишь тогда, когда новые технические решения находят свое практическое применение. Придумав полезную вещь, автор вправе получить вознаграждение. Но право должно быть защищено. Именно для этого предусмотрен патент – документ, подтверждающий это исключительное право. Он выдается уполномоченным органом государственной власти.

 Сегодня собеседник главного редактора «Аргументов неделi» Борис Петрович Симонов – руководитель Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатент).

Международная кооперация

 – Авторские и патентные права охраняются только на территории России или существует закон, защищающий нашу интеллектуальную собственность за рубежом?

 – Наша страна еще в 70-е годы прошлого столетия подписала «Договор о патентной кооперации», так называемый PCT. Это значит, что не только наша страна должна выполнять международные требования. Но и граждане, как заявители, обладают всеми преимущест­вами по предоставлению им правовой охраны за рубежом. Об этом в начале октября шла речь на региональном семинаре в городе Сочи.

 – После революции 1917 г. СССР никаких патентов не признавал. Мы могли безнаказанно сдирать самолеты у американского «Дугласа». А они у нас.

 – За все годы советской власти в России было зарегистрировано всего несколько тысяч патентов. Они были сделаны исключительно для вывоза нашей техники за рубеж. Но наш рынок дальше стран Варшавского договора и тех, где мы пропагандировали свой образ жизни, не распространялся.

 – А теперь нас те же болгары «посылают», производя «Калашников» по нашей же лицензии.

 – Дело в том, что этот автомат был передан странам Варшавского договора на основании безвозмездной лицензии сроком на 30 лет.

 – Так 30 лет давно прошли...

 – В 1994 г. мы должны были выдвинуть новые технические решения и уже на них иметь права. А так как дело развивалось по старой лицензии, автомат усовершенствовался, и не только с нашим участием. «Калашников» стал мировым достоянием.

 – Когда-то изобретатели удостаивались чести носить значок ВОИР (Всероссийское общество изобретателей и рационализаторов). Акция «100 лучших патентов России» – возрождение былых традиций?

 – Не совсем так. «100 лучших патентов России» – пилотный проект. Сама акция носит больше просветительский характер и задумана для привлечения заинтересованных фирм. Ведь патент патенту рознь. Есть сильный патент, есть слабый. Когда появляется инвестор, ему самому приходится разбираться – насколько сильна правовая охрана патента и как крепко он держится на рынке.

 В этом случае государство должно выступить гарантом. Если мы объявили о поиске 100 лучших патентов, то мы отберем только лучшие из уже действующих. Вообще говоря, в нашей базе данных накопилось около 3 млн. автор­ских свидетельств со времен СССР. Но авторам их надо было переоформить, заплатив при этом пошлины. В итоге из 3 млн. осталось всего 3 тысячи. Некоторые авторы посчитали – зачем я буду тратить свои деньги, если у изобретения нет коммерческого потенциала.

 – Вы недавно были в Женеве. Что там происходило?

 – 43-я Ежегодная генеральная ассамб­лея Всемирной организации по интеллектуальной собственности (ВОИС). В нее входят 184 государства, в том числе и Россия.

 – Давно мы в нее вступили?

 – С 26 апреля 1970 г. наша страна является участником ВОИС. Это специализированный орган ООН, админист­рирующий сферу интеллектуальной собственности.

 Поскольку в нее входит 184 страны, то принятие важных документов идет на основе консенсуса. Сначала их в течение года готовят различные комитеты и секции. Затем выносят на ассамблею ВОИС. Если договоры международные, то их проводят через дипломатическую конференцию. Например, договор о законах по товарным знакам готовился лет 6–7. И только в 2006 г. в Сингапуре он был принят.

 – Этот договор накладывает на страны-участницы обязательства?

 – Подписавшиеся под ним страны выполняют все договорные требования, но одновременно получают права, делегированные от всех стран-участниц договора. Таких договоров в международной сфере интеллектуальной собственности 26. Мы подписали около 20. Претензий, что мы что-то не выполняем, нет.

Дикий капитализм

 – В начале 90-х у нас процветал дикий капитализм, и в России начали регистрировать названия таких известных фирм, как «СОНИ», «Дженерал Электрик»... С помощью этих договоров проблемы с иностранными правообладателями были решены?

 – Этот период уже закончился. В то время мы сделали одну методологическую ошибку. Хотя законы приняли хорошие: они были скомпилированы с законодательных актов развитых стран. Но не учли, что они работают только при ведении честного бизнеса. К сожалению, мы не учли, что уровень правовой культуры у нас был несопоставим с развитыми странами. Наш рынок складывался стихийно и имел тенденцию к злоупотреблению правом.

 – Может так получиться, что кто-то зарегистрирует слова «воздух», «вода»?..

 – В законе о товарном знаке прописаны все нормы. В частности, какие обозначения могут использоваться и какие не могут. Какие имеют различительную способность, какие не имеют. Возьмем, к примеру, обозначение «ферма». Для строительства – это указание на вид конструкции. Обозначение, которое носит описательный характер и его нельзя использовать как товарговую марку.

 – А сейчас можно зарегистрировать фирму под названием «СОНИ»?

 – Допустим, я получил товарный знак «СОНИ» для какого-то узкого класса из 46, покрывающих всю сферу товаров и услуг. Если что-то не вписано, можно, казалось бы, прописать свое и подать на оформление. Но такие заявки мы отсекаем. У потребителя могут возникнуть ложные ассоциации, что известный товарный знак действует и в этой сфере услуг. Возьмем автоконцерн «Мерседес». Он имеет патент на название автомобилей и сопутст­вующих услуг, с ними связанных. Могу я сделать «Мерседес» шоколадкой или конфеткой? На первый взгляд – да. Но есть ряд вещей, которые мы не регистрируем, чтобы не вводить людей в заблуждение.

 Раньше мы читали закон буквально и забывали о Парижской конвенции. Она гласит, что страны-участницы этой конвенции даже при отсутствии правовой охраны с целью исключения недобросовестной правовой конкуренции не регистрируют товарные знаки. Либо регист­рируют их только с согласия правообладателя.

 – Существуют ли в мировой практике иные подходы?

 – Да. По американским законам не надо с заявкой бегать наперегонки. Все решает правоприменение. Первым считается не тот, кто подал заявку, а кто первый ее начал использовать, то есть ввел в гражданский оборот. Этот закон исключает вообще все подходы, о которых мы говорили. У нас же – кто старше по времени, тот старший по праву. Мы заимствовали это у европейского законодательства.

Коммерческие тайны вне закона

 – Действие патента длится 20 лет. А как быть с фирменными секретами, например, «Кока-колы»?

 – Они хранят его в коммерческом режиме ноу-хау.

 – То есть как коммерческую тайну?

 – Да, и если ты плохо ее охраняешь и ее узнали, то все. Некоторые страны признают понятие ноу-хау как «объект исключительных прав». В России нет единой трактовки. По налоговому законодательству ноу-хау приравнивают к «объекту исключительных прав», а по патентному оно таковым не считается.

 – Почему?

 – История содержит массу примеров. Радио изобрели два человека. Многие пытались доказать, что один у другого передрал. На самом деле, к моменту открытия закономерность явлений стала хорошо исследована. Проживающим в разных местах людям пришла одна и та же идея. А раз так, на то, что может прийти в голову сразу двум-трем авторам, уже не может распространяться исключительное право.

 – Говорят, в Турции секрет кока-колы публиковали. Законодательство не позволяет пустить в продажу продукт, если не указаны его ингредиенты...

 – Ноу-хау – это не только композиция и состав. Их узнать не представляет труда с помощью спектрального анализа. Другое дело – сама технология. А вот ее-то они и не рассекретили.

 – Известен случай, когда одно изобретение принесло автору миллиардную прибыль. Он в коврик для совершения намаза встроил компас. Мусульманин благодаря этому изобретению легко узнает, где восток. Есть подобные примеры?

 – Их масса. Весь вопрос в том, что вы к коврику добавляете что-то и должны у обладателя коврика спросить разрешение на использование уже вашего нового устройства.

 – На носу Олимпиада. У нашего знаменитого медведя срок правовой охраны истек. Больше 20 лет пролетело...

 – Если что-то исчезает с рынка и правовая охрана прекращается, можно подать новую заявку. Но только не на олимпийскую символику. Участвуя в Олимпийских играх, мы давали гарантию государства, что все права на использование олимпийской символики будут принадлежать только МОК. Дальше начнется процесс коммерциализации. Потому что появятся фирмы, которые будут вкладывать деньги за право использования этой символики. Это хороший пример коммерциализации интеллектуальной собственности.

Экспертиза

 В ПРОШЛОМ году Роспатент провел экспертизу 90 000 заявок. Среди них большое количество уведомительного характера, где экспертиза не требуется. Например, компьютерные базы данных, топология микросхем и т.д. Проверка осуществляется на соблюдение требований к предъявляемым объектам и к документации. У кого все нормально, отказа не получают. Экспертиза проводится по патентам на объекты промышленной собственности: изобретения, полезные модели и промышленные образцы. Причем полезные модели и промышленные образцы в интересах усовершенствования и инноваций идут по упрощенной схеме. Если кто-то опровергнет новизну, должен сам это доказать. Весь 7-миллионный информационный массив Роспатент задействует только для изобретений.

Похожая новость:
В США ужесточат закон об интеллектуальной собственности. 

Повернутись на Головну сторінку реєстрація торгової марки.
Дізнатись все про торгову марку.
Отримати штрих-код на товари.
Почати реєстрацію авторських прав.
Отримати патент на винахід чи корисну модель.